Тайна, в которой война рождалась… (Как империалисты подготовили и развязали вторую мировую войну) - Овсяный Игорь Дмитриевич
Осенью 1933 г. Италия стала готовиться к агрессии. В начале 1934 г. командующего итальянским королевским корпусом в Эритрее и одновременно военного атташе в Аддис-Абебе (весьма любопытное сочетание должностей!) полковника Витторио Руджеро вызвали в Рим для «консультаций». Содержание этих бесед стало известно намного позже. Ему поручили приступить к проведению программы политических подрывных действий в Эфиопии. Он должен был по сигналу из Рима обеспечить повод для открытия военных действий.
Примерно в то же время генерал Байстрокки, заместитель военного министра, получил указание Муссолини разработать план быстрого захвата Эфиопии. Генерал высказывал опасения: подобная операция вдали от Италии, когда войска и вооружение надо перебрасывать через Суэцкий канал, ключи от которого находились у Англии, создаст слишком рискованную ситуацию. «Дуче» возразил: приказ о наступлении будет дан лишь тогда, когда в результате предпринятых политических акций «ни демократии с зависимыми от них странами – Малой Антантой, ни Германия не смогут создать ни малейшей помехи».
Это заявление свидетельствует не только о намерении итальянского диктатора совершить «боевые подвиги», лишь убедившись в их полной безопасности. Оно говорит также о том, что исходным моментом являлась вера в безнаказанность агрессии.
Весной 1934 г., как раз в те дни, когда Муссолини распространялся о «долге» Италии ввести Африку «в круг цивилизованного мира», в «Палаццо Венеция» состоялось секретное заседание. К «дуче» были вызваны начальник штаба генерал Бадольо, министр колоний Де Боно и заместитель министра по иностранным делам Сувич (портфель министра иностранных дел принадлежал самому Муссолини). На повестке стоял вопрос об «оборонительных мероприятиях» на границе Эритреи (тогда итальянской колонии) с Эфиопией. О характере «оборонительных мероприятий» можно судить по сформулированному Муссолини резюме:
«1. Завершение оборонительных мероприятий в кратчайший срок.
2. После завершения оборонительных мероприятий изучить вопрос о косвенном провоцировании акции со стороны Эфиопии.
3. В том, что касается нашего общего курса в отношении Эфиопии, продолжать политику, которая имеет целью избежать любых помех нашим военным приготовлениям, следовательно, политику, в наибольшей возможной степени основанную на договоре о дружбе…
4. Абсолютное молчание в том, что касается правительств Франции и Великобритании относительно политики военных приготовлений».
Форсированная подготовка к нападению и одновременно «в наиболее возможной степени» проявление «дружбы» – таковы были приемы итальянского фашизма.
Муссолини не удалось сохранить военные приготовления в тайне. В августе того же года американский военный атташе направил в Вашингтон следующую информацию:
«Военные приготовления к операциям против Абиссинии. Как стало известно из надежных источников, Генеральный штаб итальянской армии разработал план завоевания и оккупации Абиссинии. В соответствии с полученной информацией, подготовительные меры для выполнения указанного выше плана операций, включающие создание запаса военного снаряжения и выравнивание площадок для сооружения дополнительных аэродромов, уже находятся в стадии осуществления. На протяжении последних двух недель лица, связанные с вооруженными силами, работающие в колониальной администрации или министерстве иностранных дел, прямо или намеками говорили о «предполагаемых военных операциях в Абиссинии, имеющих целью расширение колониальных владений Италии…
В случае, если названная операция будет проводиться, командование итальянскими силами поручат генералу Грациани, известному по его руководству колониальной войной в Киренаике и являющемуся командующим армейским корпусом в Уд и но. Военные планы предусматривают использование 100000 человек и авиационных соединений, включая бомбардировочные. Было сообщено, что основные силы разделятся на две колонны, первая двинется к Аддис-Абебе с севера (Эритрея), вторая направится к той же цели с юга (Сомалиленд). Одной из главных задач авиации станет разрушение коммуникаций между Джибути и Аддис-Абебой (принадлежащей Франции железной дороги).
Как предполагается, операция обойдется не менее двух биллионов лир (17300000 долл.)».
В декабре 1934 г. в сообщениях телеграфных агентств вдруг замелькало незнакомое для европейцев название «Уал-Уал». Любопытные отыскивали на карте еле заметную точку в восточной части Эфиопии, в углу между Британским Сомали, отрезающим страну от Аденского залива, и Итальянским Сомали, протянувшимся вдоль берега Индийского океана. В начале декабря здесь произошли кровавые события, привлекшие внимание всего мира.
«Англо-эфиопская разграничительная комиссия, – сообщал за несколько дней до этого американский поверенный в делах в Аддис-Абебе, – в сопровождении обычного вооруженного эфиопского эскорта проводила работы в пустыне Огаден близ пересечения границ Эфиопии, итальянских владений (Сомали) и британских владений (Сомалиленд). 23 ноября комиссия неожиданно натолкнулась на итальянский укрепленный форт в Уал-Уал. Уал-Уал является важным источником водоснабжения в пустыне Огаден и расположен примерно в 100 километрах от границы на территории Эфиопии.
Итальянцы, видимо, отказались разрешить комиссии пройти через их линии и даже не позволили подойти к колодцам.
– Почему мы не слышали об этом раньше? – спросил я моего информатора.
– Они все это время вели переписку. Протесты направлялись фортом в итальянский штаб по радио.
– Тогда почему же обстановка вдруг стала столь острой, что возникла необходимость экстренного созыва заседания правительства?
– Потому что вчера комиссия получила наконец ответ.
– Каково его содержание? – спросил я.
– Военная демонстрация с участием танков и самолетов».
Когда поверенный в делах США отправлял депешу, события уже далеко опередили ее содержание. 5 декабря в Уал-Уал произошло вооруженное столкновение. Итальянский гарнизон, вооруженный пулеметами, бронемашинами и самолетами, заставил эфиопские воинские части отступить, оставив на поле боя свыше сотни убитых.
Обе стороны заявили протесты. Италия нагло требовала извинений и возмещения ущерба. Правительство Эфиопии предложило урегулировать вопрос, применив процедуру примирения или арбитража, которая предусмотрена договором о дружбе от 1928 г. Итальянцы продолжали настаивать на своем. Тогда Эфиопия обратилась в Лигу наций. Попытки Англии и Франции уладить конфликт закулисным компромиссом за счет пострадавшей стороны оказались тщетными. Муссолини создал желанный предлог для агрессии (3).
Муссолини получает «дюжину бананов»
Намерение «дуче» затеять авантюру в Африке создавало, по мнению Парижа, удачную политическую ситуацию: пожертвовав Эфиопией, обезопасить французские колонии в Северной Африке, получить дружбу итальянского диктатора и использовать ее для сближения с третьим рейхом.
Не теряя времени, Лаваль отправился в Рим. Настроение министра иностранных дел несколько настораживало сотрудников Кэ д’Орсе. Закулисные переговоры с Италией, начатые еще 1 ноября, далеко не закончены, но Лаваль решил ехать. «Поездка важнее, чем текст соглашения», – заявил он. Что принесет Франции «политика двусмысленностей», изобретенная новым министром?
Переговоры в Риме завершились подписанием 7 января 1935 г. франко-итальянского соглашения. Оно сразу вызвало подозрения: не воспользовался ли Муссолини этой встречей для того, чтобы получить от Лаваля carte blanche [41] в отношении Эфиопии? Политики и дипломаты читали и перечитывали опубликованные тексты. Но в них говорилось об «укреплении мира» в Европе, о территориальном разграничении между владениями двух держав в Африке, о положении итальянцев в Тунисе [42] и, наконец, о некоторых вопросах экономического сотрудничества Франции и Италии в Эфиопии.
